Разбудил меня лязг железа. Это открылась дверь камеры.
Я не успела даже приподняться на постели, как внутрь вошёл гвардеец. Лицо было незнакомым. Похоже, уже наступило утро, и пришла новая смена.
Мужчина поставил на пол миску и кружку. Я не разглядела, только услышала стук металла о камень. Ну и догадалась. Что ещё, кроме завтрака, он мог мне принести?
Посуду тюремщик поставил прямо на пол. Ну а куда ещё, если даже стола в камере не было?
В миске оказалась жидкая овсянка, прикрытая сверху куском серого хлеба. Я усмехнулась. Похоже, последние недели или дни жизни я проведу впроголодь, так же, как и многие из предыдущих.
Кружка была до краёв наполнена водой. Поэтому я сначала прополоскала рот и, как сумела, умылась. И, как ни странно, почувствовала себя немного лучше.
Не знаю, что ждёт меня впереди, но я постараюсь принять свою участь с честью.
Каша оказалась несолёной, но я вычистила миску и выпила остаток воды. После, как смогла, разобрала волосы пальцами и заплела косу. Платье и плащ примялись после проведённой в одежде ночи, я разгладила их ладонями. Не то что бы привела в идеальное состояние, но мне показалось, что выглядеть я стала немного лучше.
А затем опустилась на край лежанки и принялась ждать, пока за мной придут. Ожидание долго не продлилось. Тот же гвардеец, что принёс завтрак, забрал посуду, а затем позвал меня за собой.
Глубоко вдохнув, я вышла из камеры и двинулась за ним. Руки мне снова не стали связывать. Видимо, не считали опасной или способной сбежать. И были правы. Бежать мне некуда, а опасность я представляла разве что для мух, кружащих по камере.
Конвоир привёл меня к очередной двери в этом же подвале. По обе стороны стояли вооружённые гвардейцы. Странно, а у моей двери не было охраны.
Кто же там внутри?
Пока дверь открывалась, я даже на время забыла о своём страхе и вытянула шею, чтобы разглядеть, кто находится в камере.
Только это была не камера. А довольно просторное помещение. У стен стояли вооружённые мечами гвардейцы, среди них уже знакомый мне капитан Барно и его помощник. А по центру помещения располагался стол и два табурета друг напротив друга.
На одном из табуретов спиной ко мне сидел мужчина. Нечто в нём показалось мне знакомым. То ли гордо выпрямленная спина. То ли широкий разворот плеч. Или тёмные волосы, будто взлохмаченные рукой любимой женщины…
Не может быть! Откуда бы ему здесь взяться?
– Садитесь, – капитан Барно учтиво указал на второй табурет.
Я медленно двинулась к нему, по пути стараясь сообразить, чего от меня ждут. Зачем сюда привели? Почему здесь этот мужчина? Что я должна сделать?
Наконец я опустилась на прохладное сиденье и ухватилась руками за его края. Взгляд поднимать не спешила, но когда решилась, сразу встретилась с серыми глазами знакомого незнакомца. Это был он.
Незнакомец пристально смотрел на меня. Однако по выражению его лица нельзя было разгадать эмоций, которые он испытывал от нашей встречи.
Я же совсем растерялась и окончательно смутилась под его внимательным взглядом. А ещё за спиной у меня стоял Барно с недовольным помощником, по бокам вооружённые гвардейцы. И это не прибавляло мне спокойствия.
– Лидия Марград, – в голосе капитана я почувствовала напряжение, – узнаёте ли вы этого человека? Вы видели его прежде?
Этого человека? Так они привели незнакомца в тюрьму из-за меня? Потому что я о нём рассказала?
Я снова подняла взгляд. Лицо незнакомца оставалось спокойным. Даже слишком. Будто и не в тюрьме мы сейчас находились, а в коридоре особняка, где впервые встретились.
Он и выглядел как тогда. Тот же плащ, костюм с защитными пластинами на груди и рукавах. Даже рукоять меча по-прежнему торчала из ножен. Не знаю почему, но гвардейцы не решились забрать у него оружие.
Значит, незнакомец не арестован.
И тут я поняла – они ждут моего слова. Если я скажу, что это он принёс королевскую кровь в лабораторию, его тоже посадят в тюрьму. А до тех пор незнакомца что-то или кто-то защищает.
Вот уж не думала, что мне придётся отправить человека за решётку. Но и солгать капитану я не могу. Я ведь решила во всём признаваться и сотрудничать, чтобы облегчить свою участь.
Если я его опознаю, это ведь мне поможет?
– Лилия Марград! Отвечайте на вопрос! Вы узнаёте этого человека? – капитан лишь слегка повысил голос, но это заставило меня вздрогнуть.
Я снова встретилась взглядом с незнакомцем. Он по-прежнему смотрел на меня с нечитаемым выражением лица. И не угадаешь, что сделает в следующий момент. То ли зевнёт от скуки, то ли выхватит меч из ножен и начнёт всех кромсать.
Так вот почему в комнате столько вооружённых гвардейцев, они как раз и опасаются такого развития событий. Все были напряжены в ожидании развязки. Все, кроме незнакомца. Он единственный здесь выглядел собранным, но спокойным.
Я вдруг поняла, что не могу отправить его в тюрьму. И не хочу. Он не показался прожжённым интриганом или лжецом. Я чувствовала, что этот мужчина честный и достойный. Не знаю почему, но я была уверена, что незнакомца использовали втёмную. Так же, как и меня.
– Нет, – после долгого молчания мой голос прозвучал хрипло, похоже на карканье.
Капитан Барно не разобрал и решил переспросить:
– Вы уверены? От вашего ответа зависит ваша участь, Лидия.
Капитан подбавил в голос бархатистых ноток, чтобы убедить меня сказать ему правду. То есть выдать незнакомца.
Но я уже приняла решение.
– Да, уверена, – я закивала, чтобы не оставить сомнений в моей уверенности, – я никогда прежде не видела этого человека.
– Барышня! – вечно недовольный помощник подошёл сзади и схватил меня за плечо.
Я ахнула от боли. Пальцы гвардейца впились в мою плоть грубо, с излишней силой.
– Барышня, а ну-ка гляньте на него ещё раз! – вторая рука помощника зафиксировала мою шею мощным захватом, заставляя смотреть прямо перед собой. На незнакомца. – Это тот мужчина, который принёс кровь магистру Марграду? Высокий, привлекательный, с серыми глазами, похож на воина. Это же ваше описание!
С каждым словом он раздражался всё больше. И всё сильнее сжимались его пальцы. У меня из глаз потекли слёзы. Я едва различала сидящего перед собой мужчину.
Тем неожиданней для меня прозвучал его глубокий голос с рычащими нотками.
– Барно, девушка уже дважды подтвердила, что не видела меня прежде. Отзови свою шавку, – он кивнул на держащего меня помощника.
Тот скривился. На его лице проступила ярость. И пусть я этого не видела, но ощущала, как пальцы всё сильнее впиваются в моё тело. Мне было безумно больно. Но вместе с тем и приятно, что незнакомец выступил в мою защиту.
– Отпусти её, Дирн, – Барно процедил это сквозь зубы. Совсем тихо.
Но пальцы на моей шее тут же разжались. А я судорожно вдохнула, только сейчас понимая, что всё это время задерживала дыхание от страха.
– Спасибо, – прошептала я беззвучно, но незнакомец смотрел поверх моей головы, видимо, схлестнувшись в поединке взглядов с капитаном.
– Тебе повезло, Велейн, – продолжил капитан неожиданно спокойным голосом. Но то, что он произнёс дальше, заставило меня побелеть от ужаса: – Девка оказалась слишком глупа и профукала единственную возможность избежать виселицы. Не знаю, почему она тебя выгораживает и как вы связаны, но приговор она себе подписала. А до тебя и твоей семейки мы всё равно доберёмся. Подобное не сойдёт вам с рук.
– Ты приписываешь мне чужие грехи, Барно, – спокойно ответил Велейн, следом спросив: – Я могу быть свободен?
Кажется, не только я разобрала лёгкую издёвку в голосе. Потому что капитан заскрежетал зубами. Или это был его помощник?
– Можешь, – выдавил из себя Барно и не смог не добавить: – Пока.
– Это мы посмотрим, – незнакомец улыбнулся самыми кончиками губ, скорее даже обозначив улыбку. Глаза она не затронула вовсе.
Когда Велейн поднялся, гвардейцы дружно положили ладони на эфесы своих мечей. Но он даже не обратил на это внимания. Спокойно вышел из комнаты с прямой спиной и опущенными вдоль тела руками.
Он не боялся, хотя и был один.
Меня восхитила сила и уверенность этого мужчины. Очень хотелось, чтобы он посмотрел на меня. Может быть, подмигнул, кивнул или улыбнулся. Хоть как-то дал понять, что он мог бы помочь мне. Или поддержал, по крайней мере.
Ведь я спасла ему жизнь. Лишившись своей…
Но он ни разу не обернулся.
Когда дверь за ним закрылась, капитан Барно обошёл стол и опустился на табурет, где только что сидел незнакомец. Командир гвардейцев выглядел усталым. Когда он поднял на меня взгляд, я увидела красные прожилки в его глазах. Похоже, Барно не спал этой ночью. А может, и не только этой.
Его взгляд вдруг дал мне надежду. Возможно, все те резкие слова Барно сказал для незнакомца. Например, чтобы он сознался сам или как-то выдал своё участие в заговоре.
Но, похоже, мы оба ошибались насчёт этого Велейна. В нём не было жалости или сочувствия. Ведь эти чувства делают человека слабым, а незнакомцу слабости были неведомы.
Он мне не поможет.
Осознавать это было больно, но я не собиралась менять свои слова. Иногда я бывала ужасно упрямой. Особенно, если верила, что поступаю правильно.
Капитан долго молчал, разглядывая меня. А потом заговорил, вновь заставив меня задержать дыхание.
– Лидия, что бы ни заставило вас защищать Арьеда Велейна, он этого не стоит. Этот человек опасен для королевства. Он убийца и заговорщик, как и вся его проклятая семейка. Если вы покажете на него в королевском суде, то я лично буду ходатайствовать перед его величеством, чтобы вас перевели из соучастниц Марграда в свидетельницу его преступлений. Его и Велейна. Вы согласны?
Я изо всех сил стиснула пальцами края табурета. Потому что мне очень хотелось поверить словам капитана. Признаться, что именно Велейн принёс кровь магистру. А потом выйти из тюрьмы и зажить свободной жизнью.
Но именно сейчас я поняла, что капитан лжёт. Те резкие слова, что он бросил Велейну в лицо, как раз и были правдой. Для него я всего лишь глупая девка, которую показательно казнят, чтобы другим было неповадно. Меня никто не помилует. Участь моя уже решена, что бы я ни сказала.
От меня требуется лишь утянуть незнакомца за собой. Потому что повесить его капитану хочется намного больше, чем меня.
– Вы хотите, чтобы я солгала?
– Проклятая девка! – капитан хлопнул ладонью по столу, заставив меня вздрогнуть. А потом вскочил с места и направился к выходу, бросив через плечо: – В камеру её.
Меня отвели в прежнюю комнатку. Я опустилась на кровать в совершенном бессилии. Пыталась отрешиться от всего и не думать, но мысли роились вокруг слов капитана о том, что меня повесят.
Было очень сложно поверить, что я скоро умру. Что меня не станет в этом мире, в то время как всё остальное продолжит жить.
Разве подобное возможно?
Я сидела на тюремной кровати, поджав под себя ноги и прислонившись к стене, и думала о том, сколько мне осталось. Будет ли мне больно? Где это случится? Здесь, в тюремном дворе, или на главной площади?
Не хотела думать об этом, старалась переключиться, но больше ни на чём не могла сосредоточиться.
Кашу с хлебом и водой мне приносили ещё дважды. Но есть я уже не могла. Ожидание того, что скоро всё решится, держало меня в безумном напряжении и не позволяло расслабиться даже на секунду.
Дверь открылась, когда по моим ощущениям уже наступила ночь. Я только погрузилась в зыбкую дрёму, но тут же встрепенулась.
На пороге стоял гвардеец. Сердце застыло на несколько мгновений, а затем забухало в грудную клетку. Я поняла, что время пришло.
– Выходи, – велел гвардеец, подтверждая мою догадку.